Гонка за «цифрой»

Гонка за «цифрой»
Фото: kroosp.ru

Тема построения цифровой экономики в России за последние пару недель стала топовой. Об этом говорят и на высшем уровне (на заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам при президенте России принята амбициозная программа цифровизации России до 2024 года), и на экспертном (тут многие сведущие люди в амбициях сомневаются), и на бытовом (здесь скепсис превалирует). Отчего же очевидные, казалось бы, преимущества «цифровой перспективы» смущают граждан? «Огонек» постарался это понять, выслушав разные точки зрения, включая и иностранные,— в распоряжении журнала оказался текст доклада консалтинговой компании McKinsey «Цифровая Россия: новая реальность», который подоспел как раз к принятию цифровой программы. Выяснилось, что само понимание термина «цифровая экономика» в России и на Западе не совпадает. И остался без ответа главный вопрос: спасут ли надежды на цифровизацию во многом архаичный отечественный базис?

Тема построения цифровой экономики в России стала модной. Эксперты, правда, расходятся в ответе на вопрос, сколь долго «цифровизация всей страны» продержится в новостных заголовках? Впрочем, в любом случае на ближайшие три-четыре года внимание, финансы и решения на высочайшем уровне ей гарантированы. Так что будем развивать? Вопрос не праздный: проблема в том, что власти — не только в России, но и на Западе — сами до конца не понимают, чего ждут от цифровизации своих экономик. Но одно уже ясно точно: догнать и перегнать «по показателям» в этой гонке невозможно.

Договориться о понятиях

Еще два десятка лет назад с подачи канадского ученого и одного из гуру в области бизнес-стратегий Дона Тапскотта мир заговорил о цифровой экономике. С годами смысл, который придавали этому термину, потихоньку менялся: сначала речь шла о компьютеризации и развитии цифровой инфраструктуры, потом к ним добавились новые средства коммуникации и роботизация, относительно недавно под ним понимали объем цифровых услуг и насколько он сопоставим с нецифровыми (аналоговыми) услугами. Недавно возникло новое толкование: цифровая экономика как дополнение к аналоговой, которое способно подтолкнуть развитие реальных секторов. Поворот занятный: еще пару-тройку лет назад на Западе стремились всеми силами «разогнать» цифровой сегмент, чтобы он стал сопоставим по объемам с реальной экономикой, теперь же многие эксперты отмечают его начавшуюся стагнацию с точки зрения сокращения темпов роста.

Главный вывод: цифровая экономика не есть рецепт от всех бед и хорошо развитый цифровой сегмент экономики — это всего лишь поддержка экономики как таковой

— Великобритания — один из лидеров цифровой экономики, но в прошлом году этот сектор «весил» у них всего 12 процентов от ВВП,— пояснил «Огоньку» председатель Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС Джомарт Алиев.— И у меня нет данных, что эта цифра очищена от поставляемых в этом сегменте экономики материальных благ. В любом случае 12 процентов — это немного.

Эксперт убежден, что уровень развития цифровой экономики «напрямую коррелирует с уровнем развития материальной экономики: там, где он высок в реале, там и развитие цифрового сегмента наиболее целесообразно».

— Для меня цифровой экономики как самостоятельной не существует: есть цифровой сегмент реальной экономики,— говорит Джомарт Алиев.— Люди — материальные существа, живущие не в виртуальном мире. Так, наличие цифровых контрактов на поставку нефти все равно отталкивается от того, что нефть для продажи нужна в натуральном выражении. Как и еда, одежда и т.д. Конечно, уже есть какое-то число людей (такие, как геймеры), которые на «жизнь в цифре» тратят больше, чем на «жизнь в реале», но их немного и не они задают тренды в экономике.

Главный вывод: цифровая экономика не есть рецепт от всех бед и «хорошо развитый цифровой сегмент экономики — это всего лишь поддержка экономики как таковой».

Изъяны целеполагания

Ученые уже определили, что чем больше оцифровываются процессы на производстве, тем более активный толчок к развитию получают аналоговые виды сервисов и производство. Более того, когда эффект от цифровизации заканчивается (а такое неизбежно происходит), без активизации аналоговой экономики не обойтись. В России же, похоже, решили цифру и аналог в связке не рассматривать вовсе, что как минимум странно.

Недавно принятая правительственная программа развития цифровой экономики содержит преимущественно секторальные цели: создать минимум 10 высокотехнологичных IT-предприятий, 10 «индустриальных цифровых платформ для основных отраслей экономики» (образование, здравоохранение и т.д.), 500 малых и средних предприятий в сфере цифровых технологий. А еще обеспечить ежегодный выпуск 120 тысяч дипломированных IT-специалистов, предоставить 97 процентам российских домохозяйств широкополосный доступ в интернет со скоростью не менее 100 МБит/с (в 2016 году средняя скорость равнялась 12 МБит/с). И сделать так, чтобы 95 процентов сетевого трафика шло через отечественные сети. Наладить во всех городах-миллионниках устойчивое покрытие 5G и добиться того, чтобы доля России на мировом рынке услуг по хранению и обработке информации была бы 10 процентов (сейчас — менее 1 процента). Все это к 2024 году при финансировании ежегодно по 100 млрд рублей из госбюджета. Итогом реализации программы должно стать снижение доли иностранного компьютерного и телекоммуникационного оборудования, закупаемого госорганами, до 50 процентов, а программного обеспечения — до 10 процентов.

Обозначенные программой цели четко указывают на то, что власть рассчитывает получить от цифровизации в первую очередь решение вопроса нацбезопасности. Между тем именно от этой ошибки еще прошлой осенью-зимой предостерегали эксперты Всемирного банка, напиравшие на то, что цифровизация — более широкое понятие, чем развитие информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Похоже, у нас это пока не услышали.

Полуцифровая экономика

Эксперты оценивают программу цифровизации по-разному, но большинство сходится на том, что она производит впечатление документа, в который разные люди и ведомства «понадергали» кому что было нужно. Сплавить разношерстные проекты и идеи в единую дорожную карту до конца не вышло, а посему в тексте есть и серьезные позиции, и популистские заявления. Впрочем, чему удивляться: коллектив создателей у документа был самый что ни на есть разношерстный — свои идеи давали и Борис Титов от лица Столыпинского клуба, Центр стратегических разработок во главе с Алексеем Кудриным, Аналитический центр при правительстве, экспертный совет «Открытого правительства». Саму программу было доверено писать Минсвязи, но в процессе живейшее участие приняло Агентство стратегических инициатив (АСИ) вкупе с помощниками президента Андреем Белоусовым и Игорем Щеголевым.

Можно было бы счесть многие экспертные заявления придирками (мало ли первых блинов получаются комом, да и конкретику программе добавят позже и, если надо, подкорректируют какие-то из целей), если бы не факт, что ставка сделана, по сути, на достижение определенных цифровых показателей, а не на создание среды. Поясним. Широкополосный интернет, число программистов и скорость передачи данных — скорее технические условия. Они, безусловно, нужны, но главную проблему не решают. А она в том, что в России самое серьезное отставание от стран — лидеров в деле цифровизации — в сфере управления.

Западные эксперты — будь они из McKinsey или Всемирного банка — едины в том, что цифровые технологии не работают без настройки отношений между субъектами экономики и управления в целом. Цифровая революция отгремела на Западе еще лет 10-15 назад: там бизнес первым и весьма активно освоил новые средства коммуникации, оцифровал все, что только можно, добился от властей законодательного оформления электронной подписи, наладил цифровую связь не только внутри бизнес-сообщества, но и государством, да и госведомства мало-помалу интегрировали свои информсистемы.

России же большая часть из этих необходимых для цифровизации условий по-прежнему отсутствует. Даже тот факт, что число пользователей госуслуг выросло в 2 раза только за один прошлый год и составило 40 млн россиян, не говорит о том, что общение между гражданами (бизнесом) и властью стало столь же простым, быстрым и дешевым, как на Западе: только половина потребных населению услуг можно получить в цифре. Остальное — по-прежнему только на бумаге.

Но даже то, что оцифровано, вызывает подчас раздражение. А нашумевшее межведомственное взаимодействие, которое должно многократно облегчить процессы получения госуслуг, практически буксует в Службе судебных приставов, у которых частенько не работают онлайн-сервисы и приходится развозить запросы вручную по старинке…

Очередные догонялки?

Ошибкой было бы считать, что по темпам цифровизации Россия отстает от Запада на 10 лет: в каких-то отраслях и секторах она бежит почти наравне с лидерами, например в сфере телекоммуникаций и распространения широкополосного интернета, не говоря уже о разработках пресловутого стандарта 5G или в сфере распространения интернет-банкинга. Иное дело, что подходы власти к решению технологической задачи — это подходы вчерашнего дня: создать госкорпорацию или спецпроект, или высокотехнологичную площадку — непременно под контролем инстанций. Такие институции возникают, но почему-то прорывных проектов и идей ни «Роснано», ни «Национальная технологическая инициатива», ни «Сколково» пока не дают.

Ставка сделана на достижение определенных цифровых показателей, а не на создание среды. Широкополосный интернет, число программистов и скорость передачи данных — скорее технические условия

Если изучить опыт Запада в этом вопросе, то можно смело сказать: и не дадут — там уже не первый год прорывными оказываются малые команды талантливых единомышленников, способных мизерными средствами совершить прорыв и открыть новый горизонт. Именно поэтому Запад на новом витке цифровизации делает ставку на человеческий капитал — отсюда такое внимание цифровому здравоохранению, развитию всех видов услуг, образованию.

Для появления таких команд нужна среда, которой в России, увы, пока нет. И стоит понимать: прописанными в программе позициями ее не создать. Очередная попытка догнать Запад числом (IT-компаний, скоростью передачи информации, увеличением штата программистов и пр.) оставит российскую экономику в привычном положении — вечно отстающей. Чтобы преодолеть разрыв, нужен не «скользящий план» к фиксированным показателям по валу, а иной подход к проблеме цифры, по неясным причинам не учтенный,— взаимосвязь цифровой экономики с реальной.

Но это уже другой сюжет. И печальный. Реальная экономика в России такова. Производительность труда в 3,5-4 раза ниже, чем в развитых странах. По этому показателю мы занимали в 2016 году 32-е место среди стран ОЭСР. Степень износа основных фондов за последние три года — 48-49 процентов, это самые высокие цифры после 1990 года (данные ГКС). Полностью изношенные основные фонды предприятий на конец 2015 года — 15,8 процента. Самый большой износ — на предприятиях, производящих машины и оборудование (24 процента). Из 75,3 млн человек, работающих в реальном секторе, более 20 млн — старше 50 лет…

Люди старшего возраста, может, и умеют обращаться с компьютером. Но цифровизация — это не только ИКТ.

Источник:  https://www.kommersant.ru/

 
По теме
Посмотреть материал во всю ширину экрана Версия для печати Об этом губернатору Александру Михайлову сообщил заместитель министра Савва Шипов.
На территории Курской области продолжает действовать «жёлтый» режим террористической опасности.
Сервис «Запись к нотариусу» на портале госуслуг запущен в 2023 году благодаря национальному проекту «Цифровая экономика», инициированному Президентом РФ Владимиром Путиным.
Специалисты Курской ОМКБ осмотрели 78 пациентов в Железногорском районе - KurskTV.Ru Очередной выездной приём состоялся в Железногорской ЦРБ. Врачи Курской областной больницы в составе кардиолога, ревматолога, пульмонолога и сосудистого хирурга успели осмотреть и проконсультировать 78 человек.
KurskTV.Ru
Click to enlarge image 1.jpg - Межпоселенческая библиотека 18 марта в нашей стране отмечается важный праздник — День воссоединения Крыма с Россией В связи с 10-й годовщиной этого знаменательного события работники Верхнелюбажской сельской библиотеки совместно с советником дире
Межпоселенческая библиотека