Солнечная кукла

Гроза собиралась с утра. Где-то на горизонте уже бушевал шторм, но отсюда он казался призрачным. Легкие завитки ветра бродили по высокой траве. Ксения оглянулась, отцовский дом было не узнать. Он стал какой-то маленький, тесный, темный.

 

Память хранила совсем дру­гие воспоминания. Доброт­ный сельский дом председателя колхоза, с удобствами не за сарая­ми, а внутри, с водопроводом, а не колонкой во дворе, с газовым ото­плением, а не печкой. Был даже га­раж на две машины, правда, сейчас от него остались только железные опоры, остальное растащили шу­стрые односельчане. Ксения Руди­на всегда ассоциировала крепость, надежность дома с силой характе­ра отца и его нерушимой властью.

 

Алексей Семенович Рудин дер­жал власть над своим колхозом так же крепко, как держат ло­шадь, когда пашут землю. Мужи­ки не пили, честно работали, а ког­да смолили дешевые сигареты, по­минали председателя не иначе, как «Семёныч» или «Хозяин». Ру­дин не был тираном, упивающим­ся властью и ее привилегиями. Он действительно был хозяином. Не давал таскать со складов, не тер­пел пьяниц и лентяев. Сам выез­жал на посевную в дождь, по коле­но в грязи вместе с мужиками спо­рил до хрипоты, где и под какие культуры задействовать черноземные колхозные поля.

 

Единственную дочь Ксению вос­питывал строго. Никаких гулянок и подружек. Ночи напролет девоч­ка просиживала за учебниками по ненавистной математике, чтобы поступить в университет на эко­номический факультет, как хотел папа. Больная мама не могла про­тивостоять упорству Рудина, лишь вздыхала и заваривала дочери чай покрепче.

 

Ветер усиливался. Топо­ля гнулись тростинками. Горсть осенних листьев бросил вихрь в лицо задумавшейся Ксе­нии. Она вздрогнула, застегну­ла плащ и пошла в дом. Маришка еще спала, уютно свернувшись под одеялом, но, словно почувствовав взгляд матери, открыла глаза.

 

— Доброе утро, Маришка!

 

— Мама, а ты принесешь мне солнечную куклу?

 

Ксения лишь вздохнула. Глупо было ждать, что девочка забудет или передумает, если уж втемя­шилось в голову, то ничего не по­делаешь. Вон подбородок вперед, вся в деда. Впрочем, сама винова­та, не надо было рассказывать Маришке, как ее дед привозил с полей солнечных кукол для еще малень­кой Ксюши.

 

— Мам, принесешь?

 

— За ней надо идти в поле. А сегодня гроза собирается, — Ксе­ния жалобно посмотрела на дочь.

 

Но шестилетняя Марина была неумолима.

 

— Мамочка, у меня так никогда не будет солнечной куклы.

 

Ксения взглянула в окно, грозо­вой фронт надвигался.

 

— Завтрак на столе. Из дома никуда!

 

Девочка радостно подскочила на кровати и прижалась к мате­ри. Ну как было отказать этому маленькому, теплому, бесконеч­но родному существу? Ксения су­нула в карман ножницы, клубочек ниток и вышла из дома.

 

Около часа пути до ближай­шего поля. Дом Рудиных стоял в центре, возле школы и медпун­кта. После перестройки рухнуло крепкое хозяйство Рудина. Тогда и слег с инсультом председатель. Ксения в тот год завалила вступительные экзамены на экономфак, не помогли никакие связи, попла­кала и уехала в далекий и холод­ный Мурманск. Там поступила на художественно-графический фа­культет, отделение архитектуры. Отец узнал обо всём, только ког­да вышел из больницы. Мать пи­сала, что сильно ругался и даже отрекался от дочери.

 

Ксения шла по знакомой с дет­ства тропинке. По ней она ката­лась на велосипеде. Однажды упала, сильно содрала коленки и локти, но самое ужасное, что от удара покосился руль. На горку тащить железного коня пришлось на себе. Девочка пришла домой заплаканная, грязная, уставшая. А мама как назло уехала в район за покупками. Рудин хмуро осмо­трел велосипед и буркнул: «Беза­лаберная девчонка». Ксюша сжа­лась, но заплакать себе не позво­лила, знала, что отец только еще больше рассердится. Даже когда он мазал йодом глубокие цара­пины, девочка мужественно тер­пела, боялась показать слабость.

 

Вспомнились похороны мате­ри. У гроба жены Рудин стоял твердо, не плакал, разве что вы­глядел слегка отрешенным. На поминках не пил, это был прин­цип без исключительных ситу­аций. Мощная, тяжелая фигу­ра, крепкие руки, широкие плечи, большая с ранними залысинами голова, рубленые черты лица. Он весь был словно деревянный. Жи­выми были только большие голу­бые глаза и наивная, добрая по-детски улыбка, но она очень ред­ко прорывалась сквозь маску равнодушия.

 

Когда разошлись родственни­ки, Ксения убрала столы, попла­кала перед иконами, но не по­чувствовала облегчения. Слов­но не иконы со святыми ликами, а картинки с липами чужих, рав­нодушных людей. «Мамы больше нет», — подумала Ксения, и эта дикая мысль ее ужаснула. Ночью она вышла на кухню выпить воды и увидела отца. Он тоже стоял перед иконами, вглядывался в лица святых, словно что-то спра­шивал. Его плечи были опущены, он казался каким-то безвольным, уставшим, понурым. Утром она вернулась в Мурманск.

 

Редкие крупные капли па­дали в пыль. Неубранная пшеница волнами ложилась под натиском ветра, колосья были полны зерна. Ксения на­резала ножницами не­большой сноп из колосков. За вспо­лохом молнии сразу же раз­дался удар грома. Одна в поле в грозу. Ксения при­села от страха и накинула на голову капю­шон. Первые тугие струи уда­рили чуть наиско­сок. Женщина пере­гнула колосья и стала вязать куклу. Молнии били со­всем рядом.

 

Солнечных кукол в ее детстве было много. Сначала она думала, что они живут в полях и отец под­манивает их сахаром и уносит до­мой. А когда стала постарше, та даже освоила технологию их пле­тения. У них не было лица, только косичка из соломы да плато­чек. Но Ксюша любила их боль­ше, чем пластмассовых из мага­зина. Может быть, потому, что солнечные куклы жили всего одну зиму, а потом распадались почти в пыль. Новая кукла была ожидаема, как ребенок. Она спрашива­ла всё лето у отца, когда же вы­зреет солнечная кукла, а он отве­чал, что еще не скоро. Праздник наступал в июле, иногда в начале августа. Отец заходил домой и с порога кричал:

 

— Ксюха, смотри, кто к тебе пришел!

 

Бережно доставал куклу из вну­треннего кармана куртки. Юбоч­ка из зерен и листьев, косичка, платочек, руч­ки из стебель­ков. Кукла пах­ла травами и солнцем. Если всё лето лил дождь и случался неурожай, то кукла не рождалась. Отец говорил: «Солнца мало для твоей девочки». Это сейчас Ксения перекрасилась в брюнет­ку для солидности, а в детстве ее волосы были цвета спелой пше­ницы. Когда она обнимала отца в благодарность за куклу и цело­вала его колючую щеку, он при­жимал ее к себе и шептал: «А ты моя солнечная кукла». Толь­ко сейчас Ксения поняла, что «деревянный» Рудин ее любил. По-своему, неумело, стесняясь про­являть эмоции, но любил дочь.

 

Небеса обрушились на землю. На расстоянии вытянутой руки было уже ничего не видно. Вода с плаща уже не скатывалась, а про­никала внутрь, но кукла, запря­танная под свитер, оставалась сухой.

 

Ксения рано вышла замуж и быстро развелась, хотя была уже беременна Маришкой. О своих жизненных перипети­ях отцу не писала. Карьера шла в гору, вскоре Ксения смогла уже купить себе квартиру. Всё было спокойно и хорошо, Мурманск не казался таким уж холодным и безрадостным, пока она не полу­чила телеграмму от тетки: «Отец болен. Приезжай». И она, бросив всё, поехала. Разговор был долгий, плакали вдвоем, смеялись, вспоминали и, наконец, поняли друг друга. Вдруг отчаянно захотелось навсегда остаться в Кур­ске, даже не в самом городе, а дома, в деревне.

 

Отец выздоравливал медлен­но. Стала сниться мама, вспоми­наться детство. Маришке вме­сто сказок на ночь стала расска­зывать про бабушку, про солнеч­ных кукол.

 

Лучи будто разрезали свинцо­вое небо. В один миг успокоил­ся дождь, словно там, наверху, за­кончилась вода. Раскисшая земля сохраняла следы Ксении. Прижи­мая куклу к груди, она возвраща­лась домой.

 

Навстречу в незастегнутых сан­далиях выскочила Маришка. Ксе­ния подхватила ее на руки.

 

— Не испугалась грозы, до­ченька?

 

— Нет, мама. Ты принесла ее?

 

— Да, Маришка. Вот, — она достала куклу, пальцы чуть-чуть дрожали. — Это тебе от дедушки.

 

 

Татьяна Ортега

 

 

 
По теме
Роман Старовойт назвал возмутительной ситуацию с убийством собаки в Золотухинском районе - Курская правда В район выехали следователи, которые должны разобраться в произошедшем. Фото: Телеграм-канал Романа Старовойта Роман Старовойт прокомментировал ситуацию с убийством собаки в Золотухинском районе.
Курская правда
Туберкулезу – нет! - ЮЗГУ В Юго-Западном государственном университете состоялась встреча студентов с врачом-эпидемиологом Марией Мосиной.
ЮЗГУ